Павел Кашин В марте 1984 года «Комсомольская правда» опубликовала мою
статью, где говорилось о том, что рок-группы глупо ставить вне закона, они
только уйдут еще более глубоко в «подполье». С ними надо работать: «воспитывать»
музыкантов. (Резонная, написанная с «государственных» позиций безобидно-либеральная
вещица, где в качестве положительного примера приводились ленинградский и
рижский рок-клубы...) Но даже это вызвало остервенелую реакцию
культур-бюрократий, ведь в статье шла речь о ее безделье и некомпетентности, о
том, что запретить легче, чем сделать что-то позитивное... Вскоре я обнаружил,
что сам тоже «запрещен». Придя в одну, другую, третью редакции, я повсюду
встречал кислые физиономии сотрудников и слышал сокрушенную фразу: «Ты знаешь,
шеф сказал, что с тобой сотрудничать не рекомендовано. Было какое-то постановление.
Они там даже назвали твой псевдоним... Так что это серьезно».
Ситуация напоминала случай с Йозефом К., описанный Францем
Кафкой. Я ничего толком не мог узнать: ни кто меня «запретил», ни каким образом
меня «запретили». (Я не знаю этого до сих пор.) Можно было только примерно
догадаться, за что был наложен запрет: знакомые и коллеги приносили интересные,
иногда даже лестные слухи о каких-то совещаниях, циркулярах и инструктажах, где
меня называли лидером панков, пособником подпольного движения, человеком, дезориентирующим советскую молодежь, и просто
негодным журналистом, копирующим западный стиль. Я был бы счастлив услышать это
все собственными ушами из первых источников и задать несколько вопросов, но
меня никто никуда не приглашал.
Это было время очень глупых решений. Однако разрушительный
эффект их был невелик: требования культур-бюрократов и их советчиков оказались
настолько абсурдными, что не было никакой возможности контролировать их
исполнение. Таким образом, профессиональные рок-группы разными способами, но
всегда успешно обходили постановление о «восьмидесяти процентах». В дискотеках
вовсю крутились «нерекомендован-ные» пленки — хотя иногда наведывались ревизии
и случались скандалы. Я продолжал печататься в Москве под фамилиями своих
подруг, а в Прибалтике, куда ветры из столицы не всегда доходят, как ни в чем
не бывало выступал по телевидению. Гребенщиков, Майк и прочие «запрещенные»
ленинградцы увлеченно записывали новые альбомы в студии Андрея Тропилло... В
целом это был активный и плодотворный период, что подтверждает известный тезис
о том, что лучший рок часто рождается «под давлением».
Московская сцена до 1983 года была скучной и пустынной.
Посредственные группы, да и тех немного. Группа «Воскресенье» была
оперативно задержана во время левого концерта в Подмосковье, после чего ее главный
автор, Леша Романов, один из скромнейших и интеллигентнейших людей в столичной
рок-компании, был осужден и посажен как злостный махинатор в особо крупных
размерах.' Большой несбывшейся надеждой остался Сергей Рыженко, скрипач
и певец из «Последнего шанса». Он начал писать превосходные песни, которые
коллеги по ансамблю сочли слишком «грубыми», и собрал собственную
«электрическую» группу «Футбол». Рыженко — резкий, артистичный вокалист и
мастер «сюжетных» песен. Он сочинил новую, довольно сексуальную версию истории
о Красной Шапочке и Сером Волке, трогательную песню о маленькой девочке,
посланной в большой гастроном за водкой, историю о том. как парень вышел в
теплый день попить пива, но встретил столько друзей. что так и не вернулся
домой, и т. д. Будучи хорошим стилизатором, он, в отличие
7-06-2010, 12:48 
(